С Алексеем и Светланой в Кельне на Конференции 2005 года.

Вскоре после конференции они пригласили меня в сердце России
посетить Сталинград, Нижний Новгород, Казань, Москву и провести там семинары.

Сейчас я только начну писать об этом. Но в начале изложу несколько предварительных комментариев.
Две большие проблемы занимали все мое сердце и все больше и больше оказывали на меня давление и такое сильное, что однажды я сказала себе, что должна срочно найти примиряющий метод. Той ночью я нашла статью Берта на его Вебстранице в Интернете, и теперь я знала, куда ведет меня моя жизнь.
Я сама, как ребенок–беженец пост военной Германии, чувствовала неописуемый ужас того, что происходило не так давно. Я видела этот ужас в каждом лице людей, которых сейчас уже больше нет, я видела сердца, замерзшие от ужаса, горя и коллективной вины.
Как ребенок, я больше всего была потрясена тем, что сделала нация, которой я принадлежу, и в особенности с евреями и русскими.
Расстановки стали для меня путем поиска своей почвы Холокоста, шагом из замороженности коллективной вины к движению туда, где всегда было мое сердце. И на своем пути, я просила бога дать мне хотя бы одного еврея, которому я могла бы выразить свою любовь. И мои молитвы были услышаны в каждой стране, где бы я ни была. Но эта страничка о России. Но даже там я молилась о встрече хотя бы с одним евреем. И там я встретила больше чем одного.
Моя семья очень сильно связана с русскими. В роду моей матери, все свободно говорили на польском, немецком и русском с самого детства. Моя бабушка пела мне русские песни и иногда говорила со смой по-русски. Она любила поговаривать: «в мире нет более красивого языка, чем русский, или языка, где было бы столько души, чем русский». И она без труда убедила меня в этом.
Первый приятель для игр моего отца был русский солдат, который остановился у моих дедушки и бабушки после Первой мировой войны. А позже мой отец влюбился в русскую девушку, ее отец, русский генерал, был отправлен режимом Сталина в Сибирь. Когда мой отец отправился воевать на восток, он разорвал с ней помолвку, сказав, что не хочет, что бы она стала вдовой. Эта Катя позже возникла очень сильным образом в моей собственной расстановке, я была с ней идентифицирована. А сейчас она просто в моем сердце.
Моему отцу сейчас уже 92 года, и он рассказывает мне его версию войны. Война, по приказу Гитлера, которого он ненавидел, привела его в Сталинград сражаться с русскими, которых он любил. Но вынужден был сражаться. Смертельно раненный в Сталинграде, он считался мертвым, и его родители получили повестку о его смерти, и Катя от них узнала о ней. Но он выжил и был одним из последних, кто покинул Сталинград живым, но не в качестве военно-пленного.
Последние бои в Сталинграде были рукопашные бои, он боролся с одним русским. После того как они оба ранили друг друга, они остановились. Русский сказал «Мне пойти с тобой к твоим?». Отец сказал «Нет, мы почти проиграли, а вы выиграли. Тебе будет безопасней на твоей стороне.» Тогда они обнялись и разошлись, каждый своей дорогой.